Моя, повторюсь, консервативная точка зрения на образовательную реформу сводится к двум пунктам. Во-первых, преобразование системы образования в России в исторической перспективе необходимо, никуда нам от него не уйти, но эти преобразования могут произойти в результате выбора людей (хотя, может быть, и не всегда свободного), а не в результате дирижируемой государством реформы. Во-вторых, образовательная реформа начата не своевременно, сейчас она не принесет ничего, кроме экономических потерь и политической угрозы для реализации более важных реформ.

Чтобы обосновать эту точку зрения, мне и понадобилось перебрать едва ли не все проводимые в стране реформы. Смысл и последствия образовательной реформы, затуманенные в доступных документах, становятся ясными, если рассмотреть весь ряд, в который эта реформа попадает. Она задумана как еще одна либеральная реформа, но в силу некоторых причин самим реформаторам ее суть ужас как не хочется обсуждать.

Развяжем памятные узелки, начиная с последнего: те рационально мыслящие люди, опора социальных реформ, которые ничего пока от них не приобрели и никаких капиталов за душой не имеют, именно они-то и воспроизводятся с помощью получения высокого образовательного ценза. А тут по ним и жилищной реформой, и пенсионной, и страховой . Реформаторы не учитывают «синергический эффект» своих действий. Оценить по отдельности последствия научной, жилищной и образовательной реформы, к которой мы сейчас перейдем, хоть приблизительно, но можно, но как определить их взаимовлияние? Что делать оказавшемуся без работы научному работнику с сыном-абитуриентом? Добиваться жилищного пособия ?

Рационально мыслящий человек многому может найти оправдание, но когда дело дойдет до образовательной реформы . Я уже слышал такие заявления от вообще-то разумных людей: «Это происки лобби репетиров». Или похлеще: «Это заговор с целью снизить уровень нашего образования до американского». Та же мысль и в интервью акад. РАО З. Мальковской «Литературной газете». Как сказано в одном американском практическом руководстве по риторике: «если вы хотите, чтобы ваши слушатели слепо возненавидели какое-нибудь новшество, скажите, что оно угрожает будущему их детей». Поэтому я ни на минуту не сомневаюсь, что все аргументы в пользу реформы, приведенные в предшествующем разделе, будут отвергнуты даже рационально мыслящим меньшинством.

Тут у меня еще пара завязанных узелков осталась. В обоих один и тот же стон: «выгонят (из армии, из науки), учительствовать пойду». Увы, теперь это будет не так просто.