Теперь, как и прежде, говорят: “Слушайся, слушайся!”, а потом – иди, сам строй свою жизнь, будь активным и самостоятельным человеком. Теперь, как и прежде, смотрят за девушкой: ни-ни! Не ходи на танцульки, рано тебе о любви думать, сиди дома и делай уроки. Но жениха ей искать не станут, а еще и упрекнут с возрастом: “Другие-то все уже замужем, а ты?”

Образ воспитания расходится с образом жизни. Вырастает молодой человек, которому предстоит выбирать профессию, выбирать жену, выбирать образ жизни, – а воспитывали его методами, выработанными тысячу лет назад .

Ускользающий от нас секрет слова “самостоятельность” заключается в том, что самостоятельный – значит, свободный.

Несвободного за ложный выбор наказывает кто-то (родители, сверстники, закон), свободного за неудачный шаг наказывает жизнь. Свобода человека определяется источником наказания за ошибки; совершенно свободен человек, если источник наказаний в нем самом, и нигде больше. Его наказывает его же собственная совесть, и только она. Чем шире, чем значительнее выбор пути и путей, тем меньше свободы у человека от серьезной внутренней ответственности. Получается, что общий объем свободы – это какая-то постоянная величина. Насколько увеличивается внешняя свобода, настолько же уменьшается свобода от необходимости делать выбор, нести ответственность за свою судьбу, свобода от совести. А полная свобода поведения – это полная внутренняя несвобода, крайне напряженная нравственная и духовная жизнь. Напряженная, трудная, опасная! Для неразвитых людей она буквально невыносима – как трудна, например, для некоторых молодых парней жизнь “на гражданке” по сравнению с армейской.

Но отчего одни дети и подростки, имея свободу, раскованны, а другие распущенны?

Разница в том, как пришла к ним свобода. К ответственности ведет не та свобода, что дана или подарена, а та, что добыта собственным усилием. Ребенка и подростка развивает не свобода, как иногда думают, а собственное действие по добыванию свободы, самоосвобождение.

Когда ребенку приходится освобождаться от опеки родителей, когда он борется за свободу в семье, то скандалы кухонного типа не дают толчка для развития. Подросток добывает внешнюю независимость – чтобы сменить ее на зависимость от сверстников. Для него свобода лишь разменная монета: здесь добыл, там продал. Самоосвобождения не происходит.

Таким образом, ценность самоосвобождения зависит от значительности противника. Одно дело – освобождаться от мелочных родительских запретов, другое – от темноты, от трусости, от социальной несправедливости, от засилья дурных людей.

Если в семье мир, если ребенок с первых шагов чувствует себя свободным и знает вкус самостоятельности, то его порыв к самоосвобождению растет, он стремится стать лучше, сильнее, старается освободиться от собственной слабости, неумелости, стремится к мастерству в любимой работе – лишь мастер действительно независим и свободен. Самоосвобождение – это, по сути, то же, что и самовоспитание, но первое из двух слов точнее описывает процесс. Освобождаться увлекательней, чем воспитываться.